Not waking, in my dreams, my dreams,
I saw you – you were alive.
You had endured all and come to me,
crossing the last frontier.
You were earth already, ashes, you
were my glory, my punishment.
But, in spite of life,
of death,
you rose from your thousand
graves.
You passed through war hell, concentration camp,
through furnace, drunk with the flames,
through your own death you entered Leningrad,
came out of love for me.
You found my house, but I live now
not in our house, in another;
and a new husband shares my waking hours…
O how could you not have known?!
Like the master of the house, proudly you crossed
the threshold, stood there lovingly.
And I murmured: ‘God will rise again’,
and made the sign of the cross
over you – the unbeliever’s cross, the cross
of despair, as black as pitch,
the cross that was made over each house
that winter, that winter in which
you died.
O my friend, forgive me
as I sigh. How long have I not known
where waking ends and the dream begins…
by Ольга Фёдоровна Берггольц (Olga Fyodorovna Berggolts)
a.k.a. Olga Fyodorovna Bergholz
(1946)
translated by Daniel Weissbort
Измена
Не наяву, но во сне, во сне
я увидала тебя: ты жив.
Ты вынес все и пришел ко мне,
пересек последние рубежи.
Ты был землею уже, золой,
славой и казнью моею был.
Но, смерти назло
и жизни назло,
ты встал из тысяч
своих могил.
Ты шел сквозь битвы, Майданек, ад,
сквозь печи, пьяные от огня,
сквозь смерть свою ты шел в Ленинград,
дошел, потому что любил меня.
Ты дом нашел мой, а я живу
не в нашем доме теперь, в другом,
и новый муж у меня — наяву…
О, как ты не догадался о нем?!
Хозяином переступил порог,
гордым и радостным встал, любя.
А я бормочу: «Да воскреснет бог»,
а я закрещиваю тебя
крестом неверующих, крестом
отчаянья, где не видать ни зги,
которым закрещен был каждый дом
в ту зиму, в ту зиму, как ты погиб…
О друг,— прости мне невольный стон:
давно не знаю, где явь, где сон …
Rambling At The Bridge Head 