Веселись, душа, пей и ешь! (Make merry, my soul…) by Marina Tsvetaeva

Веселись, душа, пей и ешь! (Make merry, my soul) by Marina Tsvetaeva

Make merry, my soul, drink and eat!
When my last hour goes
Stretch me so that my two feet
Cover four high roads.

Where, the empty fields across,
Wolves and ravens roam,
Over me make the shape of a cross,
Signpost looming alone.

In the night I have never shunned
Places accursed and blamed.
High above me you shall stand,
Cross without a name.

More than one of you was drunk, full-fed
On me, companions, friends.
Cover me over to my head
Tall weeds of the fens.

Do not light a candle for me
In the church’s depth.
I don’t want eternal memory
On my native earth.

.

by Марина Ивановна Цветаева
(Marina Ivanovna Tsvetaeva)
(4 April 1916)
from Bon-Voyages (1921-22)
translated by David McDuff

Beneath is the original form of the poem in Cyrillic.

.

Веселись, душа, пей и ешь!

Веселись, душа, пей и ешь!
А настанет срок –
Положите меня промеж
Четырех дорог.

Там где во поле, во пустом
Воронье да волк,
Становись надо мной крестом,
Раздорожный столб!

Не чуралася я в ночи
Окаянных мест.
Высоко надо мной торчи,
Безымянный крест.

Не один из вас, други, мной
Был и сыт и пьян.
С головою меня укрой,
Полевой бурьян!

Не запаливайте свечу
Во церковной мгле.
Вечной памяти не хочу
На родной земле.

О, этот воздух, смутой пьяный… (‘On the black square of the Kremlin…’) by Osip Mandelstam

On the black square of the Kremlin

the air is drunk with mutiny.

A shaky ‘peace’ is rocked by rebels,

the poplars puff seditiously.

.

The wax faces of the cathedrals

and the dense forest of the bells

tell us – inside the stony rafters

a tongueless brigand is concealed.

.

But inside the sealed-up cathedrals

the air we breathe is cool and dark,

as though a Russian wine is coursing

through Greece’s earthenware jars.

.

Assumption’s paradise of arches

soars up in an astonished curve;

and now the green Annunciation

awakens, cooing like a dove.

.

The Archangel and Resurrection

let in the light like glowing palms –

everything is secretly burning,

the jugs are full of hidden flames.

.

.

by Осип Эмильевич Мандельштам (Osip Emilyevich Mandelshtam.)

His surname is commonly latinised as Mandelstam)

(April 1916)

translated by Thomas de Waal

Mandelstam’s poem set to music composed and performed by the singer-songwriter Larisa Novoseltseva. Performed at the House of Journalists, Moscow, on February 24, 2010. She is composer and performer of songs and ballads on poems by more than forty Russian poets, mostly of the Silver Age. Check out more of her work on YouTube!

Beneath is the original Russian language version of the poem in Cyrillic.

О, этот воздух, смутой пьяный…

О, этот воздух, смутой пьяный,

На черной площади Кремля.

Качают шаткий «мир» смутьяны,

Тревожно пахнут тополя.

.

Соборов восковые лики,

Колоколов дремучий лес,

Как бы разбойник безъязыкий

В стропилах каменных исчез.

.

А в запечатанных соборах,

Где и прохладно и темно,

Как в нежных глиняных амфорах,

Играет русское вино.

.

Успенский, дивно округленный,

Весь удивленье райских дуг,

И Благовещенский, зеленый,

И, мнится, заворкует вдруг.

.

Архангельский и Воскресенья

Просвечивают, как ладонь,—

Повсюду скрытое горенье,

В кувшинах спрятанный огонь…